Без заголовка
Будь у тебя хоть сто пядей во лбу,
Ног от ушей чертова дюжина
Книг заумных полки в мозгу,
А вместо сосков — жемчужины
Если в тебе нет стержня внутри
Сказками ты контужена
Через месяца уже три
Будешь совсем ненужная.
Будь у тебя хоть сто пядей во лбу,
Ног от ушей чертова дюжина
Книг заумных полки в мозгу,
А вместо сосков — жемчужины
Если в тебе нет стержня внутри
Сказками ты контужена
Через месяца уже три
Будешь совсем ненужная.
Говорят, молчание золото...
Золотой ты мой человек!
Мне твое молчание — молотом,
От которого свет померк.
Все расколото этим золотом,—
Отмолчался...
А мне куда?
До чего же она тяжелая, —
Золотая моя беда.
И просила одно лишь слово-то...
А в ответ — одна тишина.
Ах, молчание — злое золото,
Дорогая твоя цена.
Нинель Мордовина
Мы же сильные девочки, что нам плакать и голосить?!
На свято место всегда претендентов найдётся уйма.
Не хочет? Не надо! Бери пальто, вызывай такси.
Подрастём и напишем о нём в мемуарах: «Три вялых дюйма».
Мы большие девочки. Больше всех этих помещений.
Пусть стучатся в трубу. И наш адрес отныне таков:
Город стёртых и не отвеченных сообщений,
Улица длинных, не принятых нами звонков.
Мы бродящие девочки из дрожжевого теста.
Мы любой январь проживаем сочным густым июнем.
Ну, полежим под его квартирою в знак протеста,
Зато потом встанем, поправим чёлку и гордо сплюнем.
Мы же сильные девочки. Где хотим, там и плачем.
От кого хотим, от того и рожаем детей.
Мы стольких людей послали к чертям собачьим,
Что теперь даже как-то боязно за чертей.
Мы же взрослые девочки. Мы познаёмся в воинстве.
Проигравший, как водится, ловит с окна манатки.
Если мы говорим о каком-то твоём достоинстве,
Значит, мы уже знаем о каждом твоём недостатке.
Мы хорошие девочки. Мы не гордимся победами.
Мы не строим гробниц в чужих душах, не жаждем Голгоф.
Наши враги всегда с нами делятся бедами.
Потому что нам нравится быть причастными к бедам врагов...
Я звучащая девочка. Я мелодия всех гармоник.
Я сама себе друг, сослуживец, кумир и обитель.
Я маленький, бедный, замёрзший слоник.
Пожалей меня, мальчик, пока никто не увидел.
Марьяна Высоцкая
«Здравствуй, погибший космос» —
бросила мне и вышла.
Что же,
хороший
способ.
Жизнь начала, как будто
не было этих криков,
счастья,
бессонницы,
неба.
Имя сменила, позже —
город, оставя только
белую
бездну
кожи.
Любишь кого-то, слышал.
Стала ему богиней, —
он для тебя
Всевышний.
И никому не скажешь,
кто бы ни был с тобою,
сколько
в тебе
озноба.
сколько в тебе
пропащих. (с)